И тонули в Ладоге надежды...

 Ей было всего 6 лет, когда немцы оцепили родной город на Неве, но она хорошо помнит, как всегда хотелось есть, как помирали соседи по квартире, просто прохожие на улицах, как холодно и темно было повсюду. И свист снарядов помнит, и тесноту в бомбоубежищах. 

 А потом пришла надежда: в апреле 42-года по Ладожскому коридору начали отправлять детей и престарелых. Бабушка собрала самое необходимое, сложив все в узлы, документы пришила на кофточку внучки, перекрестилась и наказала строго-настрого: «Что случится - помни, что ты – коренная ленинградка, гордись этим и никогда не забывай свою фамилию – Воронкова!» 

 С этим наказом Людмила Михайловна, теперь уже Турач, и живет всю свою жизнь. Вместе с обычным казахстанским удостоверением постоянно с собой носит удостоверение блокадницы под номером АД №690. 

 Детская память цепкая, она держит в себе самые запоминающиеся события. Для Людмилы Михайловны - это плавающие в Ладоге многочисленные узлы, уходящие под лед машины, и студеный холод где-то в глубине души: доедем ли мы? 

 Помнит, как откармливали их в детском доме, что на относительно сытой Кубани: поили молоком, булками и чаем с сахарином. В селе Белая Глина она окончила семилетку и в 1950 году по разнарядке была направлена на учебу в железнодорожное училище в г.Тихорецк. 

 У Людмилы Михайловны Турач редкая для женщины профессия, она – токарь. И красота у нее – редкая, благородная: чистое лицо с ясными глазами, тонкие черты, брови вразлет и коса. На девичьей фотографии она у нее – через плечо, толстая, до пояса. Именно за эти глаза и косы полюбил ее молодой парень, очень скоро ставший мужем. С ним и решили в 1963 году ехать на новые земли – в Казахстан. На работу пришла устраиваться в комплексную геологоразведочную экспедицию. 

 Там посмотрели на худенькую женщину с дипломом токаря, удивились, но рекомендации с прежнего места работы были прекрасные, потому и взяли. Реставрировала оборудование, инструменты, детали. Через три года ее переманили в гидрогеологическую экспедицию, что располагалась в п.Чайкино, откуда и на пенсию ушла. С почетом и уважением проводили. Только на торжественных проводах многие сослуживцы узнали, что трудились рядом с человеком удивительной судьбы – ленинградской блокадницей. Людмила Михайловна о том времени вспоминать не любит: сразу плачет. 

 Казалось бы, о тяготах осажденного города известно уже многое, написаны книги, сняты фильмы, но своим воспоминаниям она доверяет больше: это было ужасно! Когда бывала раньше в Ленинграде, по привычке обходила стороной дома с табличками «Бомбоубежище». В таком подвале однажды они с соседями просидели всю ночь. А сейчас зайти и посмотреть на историческое место не захотелось. 

 И хотя в России есть родня, куда она ездила в гости, всегда хочется домой – в Кокшетау, где семья, дети и внуки. Мужа нет давно, и с его уходом ушли все надежды на какой-то переезд: здесь наш дом, здесь наша Родина! Людмила Михайловна многое сделала для того, чтобы в окрестностях города была найдена чистая вода, чтобы в сухую степь пришла жизнь, чтобы зеленели сады и пашни.