Маленький носильщик
Тоненькая струйка сахара, которая сыпалась из мешка, на раскаленной и пыльной земле почти не была видна. Петька донес мешок до машины и медленно начал спускать его с плеч на землю. Он был горд, что внешне не выглядел усталым: до машины-то всего метров сто надо было донести. В киоске, где торговали оптом сахаром и мукой, разными крупами, ему иногда подкидывал мешок на плечо хозяин – дядя Серик, а потом по желанию клиента фасованный товар надо было донести до машины. На этот раз его на месте не оказалось, и пришлось пятидесятикилограммовый вес поднимать самому. Толстый и потный клиент проявлял нетерпение, и Петька старался выжать из себя улыбку, мол, все в порядке, принимайте заказанный товар. Но мужик рассвирепел: – Да ты, пацан, полмешка рассыпал! Смотри, весь сахар на земле! Привыкший к погонялам и подзатыльникам, Петька опешил и даже пригнулся. А потом чуть не заревел: мало того, что теперь мешок придется тащить заново к киоску, еще и за рассыпанный сахар платить. Мамка с отчимом всыпят по первое число. – Дяденька, я быстро! Вам сейчас мешок заменят, порвался почему-то… Но мешок обратно на плечи никак легко не поднимался, а сахар все сыпался и сыпался на землю. Понимая, что самому не справиться, Петька с мольбой посмотрел на толстяка – подсобите, мол! – Наберут тут малышню, за свои деньги еще и помогай им работать! Тащи волоком, все равно тебе расхлебывать! – и потный дядька уселся в свою машину, явно своим видом показывая, что помогать мальчишке не собирается. Дырка на мешке становилась все больше, теперь уже вторая сыпучая дорожка из сладкого продукта становилась толще и заметнее первой. Обратный рейс был утомительным и долгим. Дядя Серик оттолкнул Петьку, сам молча обслужил покупателя и вернулся к своему рабочему месту. Видимо, между ними состоялся какой-то разговор, потому что всегда веселый хозяин-зазывала угрюмо молчал. Петька еще отнес несколько мешков с макаронами, рисом, мукой, а он не сказал ни слова. Лучше бы отругал. Или даже отлупил. Молчание было напряженным и даже каким-то пугающим. Когда наступил конец рабочего дня, дядя Серик протянул Петьке мелкую купюру, пробурчав: «Это разница за испорченный товар» – и занялся своими делами, добавив: «Завтра не приходи!» Петька еще долго не заходил домой, если так можно назвать конуру, где они нашли пристанище с матерью. Сбитый из кривых досок домишко они облюбовали в «собачьем хуторе», где жили такие, как они, полунищие люди. После того, как сгорел их добротный дом вместе с отцом, выбирать не приходилось. Этот микрорайон, расположенный на краю города, люди обходили стороной. Как и чем жили обитатели хутора, знали только они. Кто- то с утра приторговывал паленым спиртом, кто-то попрошайничал, кто-то находил пропитание на помойках, воровал, а мамка с Петькой пытались жить честно. Мамка мыла полы в какой-то конторе, а сына пристроила таскать мешки в ближайшую торговую точку. Про школу пришлось забыть, про отдых тоже, ведь надо было зарабатывать. Отчим не занимался ничем, говоря, что здоровье слабое. Но поесть вкусно любил. Пил редко, в основном, когда мать зарплату получала. Петька приносил небольшой доход, тенге 300-500 в день, но зато к чаю у них всегда был сахар. Не выводились и макароны, прожить худо-бедно можно было. А как же они теперь? Отчим молча протянул руку, он так отбирал у мальчишки заработанное. Увидев мелочевку, также молча пнул подростка в живот, что тот скрючился. С болью и пролежал на топчане до прихода матери. Та скандала не подняла, молча пожалела сына и отправилась на кухню. Вскоре оттуда запахло какой-то вонючей рыбой, но Петька к ужину так и не вышел. Утром вставать тоже не стал: торопиться-то некуда. Лежал и думал, как жить будут. Потом услышал, как мать откуда-то вернулась и шепталась с отчимом. Из обрывков фраз Петька понял, что она ходила к дяде Серику, и тот объяснил причину увольнения пацана с работы. И хотя потери сахарные были для него невелики, наотрез отказался взять Петьку обратно. Вчерашний толстомордый мужик оказался из какой-то комиссии и пригрозил хозяину киоска большими неприятностями, если у него в подсобных рабочих будут дети. Петька, в частности. Ему хоть и 14 лет, но выглядит заморышем. Отвечать хозяину за дармовую рабочую силу не хотелось. – Пусть где-нибудь поболтается, страсти поутихнут, потом вернется, – успокаивала мать отчима. А с сыном разговаривала по-взрослому: «Поговори с пацанами, может, машины, где мыть будете» – и, смахнув слезы, вышла. Сверстники наперебой рассказывали, где можно «срубить бабки»: просить на базаре, воровать у зевак, собирать бутылки, попрошайничать на вокзале. Петька остановился на последнем предложении – приезжающих много, авось кто-то и сжалится. На перроне из многолюдной и пестрой толпы сочувствующих лиц не выделил, зато милиционеры были повсюду. С мыслями о дармовой милостыне пришлось попрощаться. А вот честно заработать все-таки удалось. Бабуля с тяжелыми сумками явно нуждалась в носильщике, но от навязчивых дядек с тележками отмахивалась – сама справлюсь. Услуги аккуратного парнишки приняла с удовольствием и оценила их в сто тенге. Конкуренцию вокзальным носильщикам он не составлял, потому что помогал исключительно слабым и жадным. Изучив расписание поездов и примелькавшись вокзальным рабочим, Петька ловко подхватывал сумки и помогал приезжающим и отъезжающим пассажирам донести их поклажу до места. Некоторым даже до автобуса доносил вещи. До тысячи тенге в день выходило. К вечеру руки ныли, а голова шла кругом: солнце припекало, а колонка с водой не работала. Местные тетки из киосков с прохладительными напитками иногда угощали лимонадом или минералкой. В основном с просроченными сроками хранения, но Петька радовался и таким подачкам. Зато в доме воцарился покой, и теперь Петька чувствовал себя добытчиком. …Ночной поезд подошел по расписанию. Пассажиров было немного. Один из них с удивительно знакомой фигурой замешкался у вагона, видимо, ждал встречающих. – Давайте помогу, дяденька! – и Петька ловко подхватил огромную сумку. Мальчишка не спешил и на воришку похож не был. Мужчина позволил Петьке взяться за одну ручку баула, а вторую взял сам, мало ли что… Так и дошли через две железнодорожные ветки к освещенному перрону. – Петька, это ты? – удивленно спросил пассажир. – Дядя Серик? На привокзальной лавочке потом долго еще можно было наблюдать, как беседуют два человека – маленький и взрослый. Они могли быть сыном и отцом, старшим и младшим братьями, дядей и племянником, просто хорошими знакомыми. Но это были работодатель и наемный работник, заключающие трудовую сделку, основными пунктами которой были: отсутствие выходных дней и пособия, недопущение прогулов по любым причинам, соблюдение жесткой трудовой дисциплины и штрафы за малейшую провинность. Близилась зима, а с ней и окончание сезона для вокзальных носильщиков. Журнал "Жасstar", №2 (20) 2009 г.
[ Вернуться к содержанию ]
|
